15 Июнь 2011
Когда поешь не по-русски, дыхание рвется.
- Юрий Александрович, может ли в нашем городе возникнуть по-настоящему мощная и значительная рок-группа, которую любили бы у нас не только за то, что она – вятская, а в России – как раз за то, что она вятская, то есть новая, необычная?
- Возможно, именно потому, что в Вятке рок как жанр еще не осуществился – были лишь предпосылки и выплески («Оберманекен», «Вино»), в это место и надо прорываться. Первым этапом в работе рок-лаборатории было создание устойчивого зала. Второй этап идет сейчас – это запись магнитоальбомов. Третьим будет раскрутка. Зал сделан, причем удивительно быстро – за год. Мы можем выйти и спеть без опасения, что он будет пустым. Доверие возникло у людей, и интерес – устойчивый. Но только запись позволяет обратную связь с аудиторией. Песня рождается не тогда, когда пишется, и не тогда, когда она спета, а только когда появляется в записи. Это двадцатый век. После записи исполнитель несет на сцену определенный…подтекст. А у всех, кто сейчас выходит на сцену, нет такого подтекста, нет айсберга внизу – одна вершина. Нет базы. Они – как бабочки, как листья: ветер дунет – и все…
А крыльям нужна боль. Кто боль испытал? Серьезную? Немногие совершенно. А остальные дурью маются: или игра словами, или игра в звезды. Звездная болезнь.
Моя стратегия: на такой город, как наш, нужно сто живых групп, из них тридцать хороших, десять – очень хороших и три – гениальных. Такая пропорциональная зависимость – критическая масса – работает как модель. В том же Ливерпуле времен «Битлз» критическая масса была порядка тысячи. Но почти любая группа из этой тысячи была слабее любой из наших теперешних команд – играть не умели…
У меня такое ощущение, что стоит кому-то по-настоящему дотронуться до вечности – и его разорвет на кусочки…
Сейчас интерес к року на Вятке растет на глазах. Народу возле рок-лаборатории страшное количество крутится – новые, новые, они играть не умеют, но у них желание есть.
- Однако остается впечатление, что мы все здесь живем как в ожидании Годо: вот-вот что-то должно, должно произойти и не происходит…
- А как нам быть с нашими корнями? Ведь, обживая в культуре что-то новое, необходимо о корнях помнить, искать, возвращаться…
- Поле русской речи освоено, сегодня никто не сомневается, что петь по-русски можно. Но я говорю: в рок-музыке создан один процент от того, что может быть создано. Огромный слой остается в неприкосновенности. «Битлз» сориентировали всех так жестко, что люди вне определенных созвучий, правил игры не понимают музыку вообще. Слушая индийскую музыку, цейлонскую, корейскую, человек видит совершенно иной мир, и это для него неприемлемо. Только теперь, в 43 года, я смог к Востоку отнестись терпимо: я радуюсь тому, что эта музыка есть, некоторые сочетания меня удивляют. А есть же еще Тибет…
Забвение – это особый вид памяти. На Руси вся история пожарами уничтожена.
И совсем не обязательно, чтобы все, здесь создаваемое, было связано с фольклором. У нас не осталось никаких представлений о том, как пели, например, гусляры. И музыка во времена Сократа звучала по-другому, и стихи, а ведь греческий язык близок к русскому. Мы же используем западноевропейские методы стихосложения.
- Здешним людям, особенно молодым, особенно творческим, свойственно какое-то бессилие, апатия, отсутствие чувства времени…
- А мы сами себя не проморгаем, не упустим?
- Забвение – это особый вид памяти. На Руси вся история пожарами уничтожена. А в Западной Европе все в камне стоит и стоит, как в огромном музее. Там даже ландшафт запечатлен на веки вечные. А у нас и визуально-то не за что ухватиться: сейчас все есть, а завтра не будет, и никто не вспомнит. Постоянное забвение – не беспамятство даже. Но когда есть какая-то особенная вялость, мне кажется: это энергия набирается. Момент отдачи энергии – это момент конца. Запад умирает в блеске.
Музыка – это не специальность. Это мир. Мне кажется, здесь я соприкасаюсь с тайной. Здесь я могу сделать что-то новое. Меня влечет то, чего никогда не было. Чудо.
- В какие-то жизненные моменты даже у людей, которые не играют рок, а только слушают, возникают мысли, что рано или поздно он должен куда-то уйти от рока, вырасти, стать, наконец, другим…
Следующая > |
---|